Росс Полдарк - Страница 110

110

С тем она их и оставила.

Фрэнсис вернулся с напитками. На нем был темно-зеленый сюртук с запачканными кружевами на манжетах. Весьма непривычно для опрятного Фрэнсиса. Однако других признаков падения не было заметно. Тщательно расчесанные волосы, аккуратно повязанный галстук, изящные манеры. Лицо его слегка обрюзгло, это его старило, и взгляд стал рассеянным.

- Элизабет ужасно серьезно воспринимает жизнь, - заметил он. - Пфф! как бы сказал мой старик.

- Меня всегда восхищала твоя изящная манера речи, - отозвался Росс.

Фрэнсис поднял взгляд и ухмыльнулся.

- Без обид. Мы слишком долго не виделись. Что толку гневаться в этом мире? Если станем расстраиваться по любому поводу, то лишь добавим дурной крови для пиявок. Отведай.

Росс отхлебнул.

- Мне нет причин расстраиваться. Прошлое остается прошлым, и я всем вполне доволен.

- Ты и должен быть доволен, - заявил Фрэнсис, оторвавшись от кружки. - Мне нравится твоя жена. Из рассказов Верити я уже и так знал, что она мне понравится. Она ходит, как резвый жеребенок. Да и в конце концов, раз характер у нее славный, так ли важно, родилась она в Уиндзорском замке или на Стиппи-Стаппи-Лейн.

- У нас с тобой много общего, - заметил Росс.

- Раньше я тоже так считал, - Фрэнсис замялся. - Ты имеешь в виду чувства или обстоятельства?

- Чувства. В обстоятельствах ты меня определенно превосходишь. Дом и наследство наших общих предков; жена, если позволишь, желанная для обоих, деньги, чтобы прожигать их за карточным столом и на петушиных боях, сын и наследник...

- Остановись, - сказал Фрэнсис, - или заставишь меня расплакаться от зависти к своей счастливой судьбе.

- Я даже подумать не мог, что тебе может грозить опасность, Фрэнсис.

Фрэнсис нахмурился и отставил кружку.

- Нет, ни в коем случае. Людям присуще судить других по неведению. Они воспринимают это...

- Тогда просвети меня.

Фрэнсис мгновение смотрел на него.

- Излить тебе свое раздражение в канун Рождества? Боже упаси. Поверь, тебе это покажется утомительным. Как истории тетушки Агаты про её почки. Приканчивай кружку, хлебнем еще.

- Благодарю, - ответил Росс. - По правде говоря, Фрэнсис...

- По правде говоря, Росс, - передразнил его Фрэнсис из тени буфета. - Это всё, что ты можешь сказать? Прелестная жена, красива как ангел, даже больше ангел, чем жена. Дом наших предков, увешанный их удивительными портретами, о да, я видел, как Демельза пялилась на них. Красивый сын, воспитываемый подобающим образом - почитай отца своего и мать свою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе. И наконец, деньги, чтобы прожигать их за карточным столом и на петушиных боях. Прожигать. Мне нравится это слово. Величественно звучит. Сразу приходит на ум принц Уэльский, просаживающий пару тысяч гиней в "Уайтс" .

- Это понятие относительное, - спокойно заметил Росс. - Как и многое другое. Для сельского сквайра, живущего в западной глуши, растратить пятьдесят гиней – то же самое, что для Георга две тысячи.

Вернувшись, Фрэнсис рассмеялся.

- Ты говоришь это по собственному опыту. Я и забыл. Ты так долго ведешь себя благоразумно, что я и подзабыл.

- Верно, - ответил Росс, - позволь напомнить, что нам угрожала несоизмеримо большая пропасть не только в денежном отношении, но и потому что у нас за спиной не стоял щедрый парламент, чтобы оплатить наши долги в размере ста шестидесяти тысяч фунтов или выделить десять тысяч фунтов на удовлетворение прихотей.

- Ты весьма сведущ в придворной жизни.

- Новости быстро разлетаются, касаются они принца или сельского сквайра.

Фрэнсис покраснел.

- Что ты хочешь этим сказать?

Росс поднял свою кружку.

- Только то, что напиток приятно согревает.

- Тебя может разочаровать, - произнес Фрэнсис, - но мне не интересны сплетни, раздуваемые рябыми старушенциями у камельков. Я иду своей дорогой, они же вольны подлизывать за мною грязь. Никому из нас не избежать сплетен. Взгляни на самого себя, Росс.

- Ты неправильно меня понял, - ответил Росс. - Меня не интересуют сплетни и сказки праздных клуш. Но внутри долговой тюрьмы сыро и воняет. Тебе не повредит об это помнить, пока еще не слишком поздно.

Фрэнсис разжег длинную трубку и некоторое время молча курил. Затем он закинул дымящийся уголек в камин и отложил щипцы.

- Элизабет, должно быть, нашептала тебе целую историю.

- Мне не нужны её заверения, когда история и так известна всей округе.

- О, округа знает мои дела почище меня самого. Может, подкинешь мне совет. Не стать ли мне методистом, чтобы спасти свою душу?

- Мой милый друг, - произнес Росс, - ты мне нравишься, и я принимаю близко к сердцу твое благополучие. Но хоть мне и будет больно, можешь прямиком катиться в преисподнюю. Удача может дать тебе земли и семью, но здравый смысл подарить не может. Если желаешь лишиться всего, что имеешь, пожалуйста, бросай всё на ветер и будь проклят.

Фрэнсис на мгновение недоверчиво на него покосился, положил трубку и похлопал по плечу.

- Сказано в духе Полдарков. Мы всегда были семейкой не из приятных. Давай проклинать друг друга и ругаться, но всё любя. А потом надеремся вместе. Ты да я, и к черту кредиторов!

Росс поднял пустую кружку и выразительно посмотрел на донышко. Добрая душа Фрэнсиса в ответ на этот вопросительный взгляд разразилась смехом. Разочарование, с какой стороны оно бы не подкралось, ожесточило Фрэнсиса; но не коснулось глубинной сущности человека, которого Росс знал и любил.

В это мгновение вошел Бартл с двумя канделябрами в руках. Желтые огоньки вспыхнули на сквозняке, и комнату внезапно озарил свет. Прялка Элизабет стояла в углу, поблескивая катушками. Рядом с диваном валялась на спине полотняная кукла; соломенная набивка торчала из ее живота. На стуле стояла плетенная корзина с вышивкой и рамка с наполовину законченной работой. Сияние свечей согревало и создавало дружескую атмосферу; задернутые шторы добавляли чувство уюта и безмолвного благоденствия.

110